Говорят, в Ереване есть мост, под которым всегда дует свой собственный ветер: не обычный ветер, а дыхание, идущее из глубин ночи, пронизывающее камни и словно рассказывающее что-то такое, о чём никто больше не хочет вспоминать. Это мост Киевян. Ночью звуки здесь оживают, и тишина громче шума наверху, в сотнях городских машин.

В тот вечер ветер был особенный: резкий, беспокойный, словно чьё-то дыхание. Я спустился под мост без всякой видимой причины. Несколькими часами ранее в интернете разлетелся короткий пост:
«Ночью под мостом Киевян кто-то нарисовал картину. Странные знаки, белые линии… Кажется, он пытается нам о чём-то напомнить».
Фотографии не было, только слова. А слова, если их не объяснить, всегда становятся опасными.

Спускаясь по каменным ступеням, я увидел слабый, вибрирующий, желтоватый свет. В свете стоял старик в потрёпанном пальто, держа в руке металлический термос. Казалось, его лицо смешалось с камнем и ветром.
«Вы фотограф?» — спросил он без удивления.
«Нет, мне просто было любопытно», — ответил я.
Он молча кивнул в знак согласия и указал на другую сторону каньона.
«Посмотрите туда. Если вы понимаете язык цветов, вы увидите».

И действительно, на стене, на мрачной стене старой фабрики, в ночной тьме сияли два огромных крыла. Крылья были расправлены, словно готовые взлететь. Между ними было написано:
«Если вы слушаете, оставайтесь».

Буквы словно дышали. Не было ни запятой, ни точки. Это было пропущенное слово, ожидающее слушателя.

В этот момент рядом со мной появился тот же мужчина с термосом в руке.
«Красиво?» — спросил он. — Я видел, как он рисует. Молодой, с рюкзаком, с беспокойным взглядом. Он пришёл среди ночи и начал рисовать, не говоря ни слова. Он останавливался у края каждого крыла, наклонив голову, словно вспоминая кого-то.

— И он не назвал своего имени, — спросил я.
— Нет, его унес ветер. Но это он оставил, — и он коснулся пальцем стены.

Я подошёл и заметил под стеной небольшой клочок бумаги, оставшийся от скотча. Я развернул его. Это была потрёпанная записка, написанная простым карандашом:
«Не рассказывай мне обо мне. Расскажи мне о том, кого ты не заметил. Если слышишь, останься, потому что я не мог».

Ветер усилился. Слова завибрировали, и в этот момент сверху послышался женский голос. Обернувшись, я увидел девушку в тёмной куртке с маленьким фонариком в руках. Она спускалась к нам.
— Я знаю, кто она, — сказала девушка, подходя к стене. — Это история Ануш. Она была моей подругой. Она любила приходить сюда в ночной тишине. Она сказала: «Если однажды она потеряется, дай мне знать». Её рассказ прервали не потому, что он закончился, а потому, что её никто не слушал.

Я показал ей листок. Она взяла его, посмотрела, и её глаза наполнились слезами.

— Она искала не себя, — сказала девочка. — Она искала нас. Тех из нас, кто проходит мимо и не видит.

Она положила листок в карман, достала фонарик и осветила всю стену. Крылья засияли, словно заново родившись.

Мы разговаривали недолго. Внизу текла река, издавая тихий, вечный звук. Когда мы уже поднимались наверх, девочка сказала:

— Может быть, она сейчас в другом городе, рисует такие же крылья на другой стене. Чтобы кто-то другой мог прочитать: «Если ты слушаешь, останься».

Через два дня я вернулся туда. Ветер был тот же, но стена была другой. Крылья остались, но внизу был добавлен новый текст, тем же почерком:
«Если ты остался, говори».

В тот момент я понял, что это не трагедия. Это было напоминанием о том, что человек никогда не потеряется окончательно, если есть кто-то, кто слушает. Если есть кто-то, кто остановится и останется.

С тех пор, каждый раз, проходя мимо, я замедляю шаг.

Не чтобы бояться, а чтобы слушать.

И каждый раз ветер говорит одно и то же:
«Если ты слушаешь, останься».